Железные паруса - Страница 92

– Вы не удивлены, что вас так неожиданно арестовали, милейший? – спросил Сварог.

Счетовод ответил безразличным тоном:

– Вы – наш король, мы все в вашей власти…

– Душа радуется при виде столь законопослушного и сознательного подданного, – сказал Сварог. – Прямо не верится, на вас глядя, что на свете существуют дерзецы и бунтовщики… Почему вы не носите медали, Торч? У вас, как мне доложили, два «Процветания»…

– По торжественным дням, – прошелестел счетовод.

– Ну, тогда вам имеет смысл за ними сейчас же послать, – сказал Сварог вкрадчиво. – Потому что вряд ли у вас выдастся более торжественный день… Вас допрашивает король, как простой розыскной канцелярист, а вместо стражников – парочка благородных дворян, граф и графиня… Не каждому такая честь выпадает, любезный, иные герцоги и то не удостаивались, верно вам говорю… – он наклонился к сидящему. – Это-то и делает ваше положение не просто паршивым – таким, что сквернее некуда. Уж если король сам вынужден…

– Чем я, ничтожный, мог прогневить ваше величество?

– При чем тут гнев? – искренне удивился Сварог. – Не хватало еще на вас гневаться… Я просто хочу, чтобы вы кое-что мне откровенно рассказали, вот и все. Например, откуда у вас браслет реверена Гонзака, который вы сдали ювелиру Брайдону, держащему лавку на улице Благоприятного Ветра, дом шестнадцать…

– Я?! – весьма натурально удивился Торч.

– Ну, не я же, – сказал Сварог. – Во-первых, ювелир показал на вас, а во-вторых, мы нашли сделанную его рукой соответствующую запись в графе «принятые для продажи поступления». Вы, конечно, вы…

– Ах, браслет… Безделушка эта…

– Ну, не такая уж безделушка, – сказал Сварог. – Три панда красного золота, да еще камешки… Кроме того, это гиперборейский знак отличия, равный иному ордену.

– Да что вы говорите?! – еще более удивился Торч. – Сроду не был на Сильване, представления не имею, какие там знаки отличия и есть ли они там вообще. Браслет, да… Но это же не преступление – отдать ювелиру для продажи случайно купленную вещь? Этот самый браслет…

– Минуточку! – прервал Сварог. – Чувствую, сейчас я услышу нечто ужасно банальное – купили за бесценок у пропившегося шкипера, в картишки ненароком выиграли… Еще что-то подобное, что невозможно проверить… интересно, а как насчет подводных лодок, которые то и дело заплывают в амбары вашего почтенного торгового дома?

Тут уж Торч буквально вылупился на него:

– Да что вы такое говорите?!

Сварог взял его правой рукой за широкий отложной ворот хомерика, рывком вздернул со стула, уперся бешеным взглядом. Потом отпустил и сказал почти спокойно:

– Давайте внесем ясность, Торч… Начнем с того, что вы, хороший мой, не живой человек, каким себя по недоразумению полагаете, а свежий покойник…

– Шутить изволите?

– Отнюдь, – сказал Сварог. – Знаете на Шкиперской уютный такой кабачок под названием «Морская лилия»? На первом этаже таверна, а на втором, для посвященных, номера с веселыми девками. Еще бы вам не знать, вы там завсегдатай, и на первом этаже, и на втором.

– Это ж не запрещено…

– А кто спорит? – откликнулся Сварог. – Но дело-то в том, что это веселое местечко час назад сгорело дотла. Обычное дело. Случается порой с подобными заведениями, где полно пьяных – опрокинули ненароком лампу, не заметили вовремя, вот и остались одни головешки… На пожарище подняты три обгоревших до полной неузнаваемости трупа. Так вот, если мы не договоримся, окажется, что одним из этих жмуриков как раз и были вы, Торч. Вот именно. Хозяин, прекрасно вам известный Кека-Шустрик – у меня в подвале. Чтобы спасти свою шкуру, он чем хотите поклянется потом, что вы тоже сгорели. Он вполне разумный человек, а? И вы ему не сват, не брат, не отец родной… Вот так-то, Торч. Я, конечно, могу свозить вас на пожарище, но, может, поверите вашему королю на слово? Честью клянусь, сгорело веселое заведение. Правда, открою секрет, все трупы, что мои люди туда подкинули, были трупами еще до пожара. Тайная полиция их забрала из портовой Божедомки, из ледника для неопознанных – там этого добра столько, что смотрители и дюжину предлагали, и две, мол, для хороших людей такого хлама не жалко… Ну, Торч, уяснили свое положение? От меня одного зависит, где вы будете числиться – среди живых или погорелых покойников… Никто вас не будет искать. И спасения ждать неоткуда. Или вам кто-нибудь наврал, что я добряк и гуманист? Брехня…

Вот теперь счетовода, точно, проняло. Видя это, Сварог продолжал спокойно, даже лениво:

– Вы должны наконец понять, золото мое: я с вами могу сделать все, что в голову взбредет. Коли уж король сам ведет допрос, а благородные дворяне выступают в роли палачей… Ага, вот именно. Эта милая девица в два счета сотворит с вами такое, что невозможно грамотно изложить пером на бумаге, да и присутствующий здесь молодой граф не лучше… Будешь ты говорить, мать твою?

– Ваше величество… – протянул Торч, улыбаясь растерянно, жалко. Я, право, совершенно не представляю, чем могу быть полезен…

– Нет у меня времени с тобой возиться, скотина, – сказал Сварог. Отошел на несколько шагов, отвернулся, бросил, глядя перед собой: – Покажите этому уроду, что шутки кончились…

За его спиной началась отчаянная возня, пыхтенье, с грохотом опрокинулся стул, завязалась борьба и тут же утихла. Послышались деловитые реплики Мары и Гаржака, потом уши резанул отчаянный вопль:

– Помилуйте!

Сварог не спеша обернулся:

– Милейший граф, уберите пока что сапог с его мужского достоинства. Подтяните штаны, Торч, неудобно в таком виде перед королем, право… Дайте ему стул.